Через некоторое время твое внимание замкнется на этом предмете, обладающем огромной гипнотической силой, и ты уже не сможешь оторвать от него взгляда.
Гарри понимал, что его гипнотизируют, но противодействовать этому не хотел.
- Теперь начинай считать в обратном порядке от ста до десяти.
Если собьется, вернись к тому месту, на котором, потвоему, это произошло.
Досчитаешь до десяти - подними правую руку в знак того, что достиг глубокого сна.
Когда Гарри поднял руку, Лаусон продолжил: - Теперь я хочу, чтобы ты представил себе, что гуляешь по парку погожим августовским днем.
Ты прогуливаешься и чувствуешь себя умиротворенным, счастливым. Прямо перед собой ты видишь два больших дерева, между которыми натянут гамак.
Пока ты лежишь в гамаке, все глубже засыпая, другая часть твоего "я" обнаруживает перед собой черную грифельную доску.
Обводишь его против часовой стрелки три раза, делаешь все более четким.
И тебе от этого все теплее, ты все сильней засыпаешь. Теперь ты стираешь круг и начинаешь писать свое имя. Рука касается лица, и ты все глубже погружаешься в сон.
Он холодный потому, что ты скользишь на деревянной лодке по черному тоннелю, ведущему к прекрасному гроту.
Лаусон, по крайней мере, обладал достаточным здравым смыслом, чтобы не рассыпаться в извинениях после того, как Гарри "вернулся".
Фил понял, что с этого момента он несет определенную ответственность.
А это означает, что ему следует излучать уверенность и ни при каких обстоятельствах не давать больше воли амбициям.
Внезапно Гарри перешел из разряда приятелей в разряд пациентов.
Большинство подобных диагнозов никогда не подтверждается, но на этот раз ошибка исключена.
Старый, унылый, оплывший жиром, никчемный дурак!" Если говорить начистоту, то док прекрасно знал, на что шел, разыгрывая истерику перед ошарашенным Гарри Бронсоном. Целую жизнь накапливал "мышечную массу": заработал кучу денег, купил виллу, разъезжал в шикарных автомобилях, менял женщин по малейшей прихоти.
Только бы не вспомнить ненароком тот давно исчезнувший кошмар.
Гарри уже ничего не помнил из пережитого, но на дока смотрел с опаской.
- Гарри, малыш, - сказал Фил, - а не пропустить ли нам по стаканчику, для снятия стресса, так сказать?
Робот деловито зажужжал: - Вам с водой или как обычно, сэр?
Когда бутылка опустела, Лаусон, хитро прищурившись, предложил: - Сыграем в картишки, старина? - Неси еще одну, - хрипло гаркнул в пространство Гарри.
- За расширение горизонтов восприятия, - предложил тост Бронсон. Перемешав колоду нетвердыми руками, Фил Лаусон предложил Гарри угадать первую карту. Гарри вышел в другую комнату с листом бумаги и карандашом, а док принялся аккуратно тасовать карты. Гарри, уставившись на бумагу, долго соображал, что же ему написать, но, кроме двойки треф, так ничего в голову и не шло.
"Ладно, черт с тобой, Фил!" - подумал он и записал: "Бубновая пятерка, джокер, шестерка пик, туз червей".
Гарри исписал целый лист каракулями и вручил его другу: - На, читай, может, теперь угомонишься!
Первой картой была двойка треф, потом бубновая пятерка, потом джокер, за ним следовала шестерка пик.
При появлении пятой карты лоб Бронсона покрылся испариной.
- Фил, этого не может быть, - задыхаясь, сказал он.
- Прекрати свои дурацкие фокусы, если не хочешь, чтобы я окончательно свихнулся!
Он всего лишь медленно и методично открывал карту за картой, убивая все сомнения и надежды.
Что-то в сознании Гарри искало контакта с тем тоннелем, по которому он недавно плыл.
На мгновение показалось, что он слышит, как в подземных реках бурлит черный холодный поток, как огромные рыбы с сапфировыми глазами обдают звонкими брызгами каменные своды.
Еще мгновение - и он сам превратится в хрустальную воду, станет частью тьмы. Чувство было настолько сильным, что Гарри чуть не выронил стакан.
- Нет, Гарри, - удрученно произнес в ответ Фил Лаусон. - Как это - ни при чем, - взорвался Бронсон, - да ты хоть знаешь, зачем я тебе звонил? Я хотел только одного: чтобы ты сказал моему свихнувшемуся роботу, что в драгеноле нет ничего страшного.
А ты приперся ко мне неизвестно зачем и ставишь надо мной идиотские эксперименты. - А ведь все еще только начинается!" - Что начинается Фил, что?
- Ладно, сынок, видно, сегодня не твой день, - произнес Лаусон. Я, собственно, и не предполагал, что все так обернется. Пятый депорт полиции гудел, как растревоженный улей.
Начальник, капитан Гордон Харрингтон, готов был разорвать на куски любого, кто попадется ему на пути.
Дежурный офицер вместо изображения увидел лишь расплывающееся пятно. Немного помявшись, пятно дрожащим голосом заявило: "Мне кажется, что за мной что-то следит.
"Подобных звонков каждый день фиксировали с добрую дюжину.
"Еще один ненормальный", - подумал дежурный, но ответил как мог корректно: "Надеюсь, у вас есть подозреваемые, сэр.
Возможно, их круг сузится, если вы немного отдохнете".
Видимо, почувствовав иронию, пятно вознегодовало: "Похоже, вы вообразили, что я двинутый. Полиция, врачи, служба социального страхования - все против меня.
Это ваша прямая обязанность - оказывать помощь пострадавшим, чертовы дети!
Оно приклеилось ко мне, диктует, что делать и чего не делать!
Высокую блондинку тридцати двух лет, с аппетитной грудью и стройными ножками.
Оно нашептало мне, что Моника придет в парк, тот, между Первой и Второй авеню, сегодня в десять тридцать.
На ней будет надета такая миленькая юбочка, пальчики оближешь.
Она сядет на скамейку и подставит умирающему солнцу самую соблазнительную в мире шейку. Они испытывают экстаз, с каждым ударом все более сильный.
Она хочет острых ощущений, я чувствую, как трепещет ее тело в предвкушении. Моника обнимет меня и скажет: "Войди в меня, Гарри", - и клянусь богом, я выполню просьбу.